| Оранжевый Герой. Глава сто семьдесят шестая, ночная. Легче достать взглядом до месяца, чем удивиться этому. Герой крался по ночной Москве, наслаждаясь разницей между миром слов и свежим ветром... 13 декабря 1999, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто семьдесят седьмая, балконная. В комнате было душно, и Он вышел на балкончик, вспоминая, как приятно здесь было летом. Но вскоре Он замерз и пошел назад, опять выбирая между холодом свободы и духотой стандартов... 16 декабря 1999, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто семьдесят восьмая, неожиданная. Он скользил по льду и жизни, так ища равновесия, и так привыкая к нему. Это всегда легко - оторваться от забот и увидеть как красив бульвар, небо и дома... А встретили Его Ее глаза, Ее улыбка и Ее голос. И уже не отпустили... 19 декабря 1999, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто семьдесят девятая, душистая. Это был обычный магазинчик, один из многих, но лучше бы Он туда не ходил. Его встретил запах - запах квартиры, где он жил столько лет, и не веря в это, Он вышел и снова зашел, и снова вошел в коридор, постоял в прихожей и увидел Ее. Это уже не было болью, только удивлением, что именно сегодня, покупая в салоне "Estee Lauder" другие духи, Он оставил на запястье любимый запах когда-то Ее... Человек в черном стоял в магазине и прятал свое настоящее отражение среди витрин, не замечая отражений других. Они были квиты, но все они в этом заснеженном городе были добровольцами, и это был первый взгляд на восток... 22 декабря 1999, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восьмидесятая, причальная. Он давно стоял на месте, хотя куда-то шел, кому-то улыбался, кого-то понимал... А у холодного воздуха свой запах - свежий, резкий и немного сказочный, он напомнил Ему что-то важное, и Он развернулся и побежал штопать оранжевые паруса, ведь никто не знает, где его настоящая гавань... Все уже когда-то было, и нарезая сотый круг, Он засмеялся, когда из-под воды, в водорослях и тине, показался оранжевый якорь... 26 декабря 1999, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят первая, настоящая. Kitaro... Впервые Он услышал его еще до армии, и насколько эта музыка всегда новая, Он поймет лишь потом. Его друзья слушали другое, и сегодня, оглядываясь на девяносто девятый, очередной, Он задумался. Эта музыка была с ним десять лет, и уже все изменилось - отлетели и друзья и любовь, и поставив Mirage, Он понял, почему красота спасет мир... Потому что она простая и честная... И настоящая... Но чтобы успеть спастись самому надо заглянуть в будущее, а в этом тумане так легко заблудиться, что Он стоял на мосту тысячелетий и никуда не хотел идти... 31 декабря 1999, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят вторая, картежная. Если Они встретятся, Она непременно будет актрисой, ну а Он небогатым художником, чей коронный трюк "миллион алых роз" всегда идет на "ура"... Если Они встретятся, то, конечно, в больнице, куда Он прикатит оранжевый апельсин, иди другой витамин, и Ей сразу станет легче оттого, что Он просто рядом... Если Они встретятся, Она снова станет маленькой девочкой в белоснежных бантах, а в Нем проснется местный хулиган или другой какой суперпупс, способный на все, пока не сопьется, когда вдохновение хулиганить уйдет к другим... Если Они встретятся, то на сказочном балу, где Она будет принцессой ровно до полуночи, ну а Он подвернется Ей принцем, тоже не настоящим... А может все будет честнее, и, сравнив разговоры вокруг и внутри себя, Она поймет, как легко этот мир потребляет Ее маленькую оранжевую жизнь, и на углу этого понимания Их и столкнет судьба? И все-таки Они встретятся, но все будет не так. Он будет небрит и помят, и честно говоря, немного нетрезв. И размышляя, что же важнее - красота или материнство, Он случайно поймает взгляд Ее, позавчера исчерпавшей очередного кекса... Вечер спрятал дома в сумерках и рассыпал многоточием огней вопрос, что же важнее - бежать продавать холсты или громко хулиганить, всегда иметь под рукой апельсин или много думать, не вылезать из смокинга или не ходить на охоту трезвым? Положив пару других сюжетов в прикуп, город сдал эти карты и игра началась, но жизнь старше городов, и у каждого в наследстве есть право быть шулером... 03 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят третья, книжная. Она шла по вечернему городу, и ветер, кружа снежинки и играя поземкой, тихонько листал страницы Ее жизни... Это была толстая пестрая книжка с картинками фотографий и парой конвертов, один из которых, пухлый и с тремя цветастыми марками, был задвинут в самый конец книги, а другой, с рваным уголком, служил Ей закладкой. Первые главы были самыми радужными, и красивый детский почерк наивно выводил ровные строчки, глядя на которые сейчас, Она чему-то улыбалась и зачем-то с тревогой смотрела на толщину переплета. Были в этой странной книге и вырванные страницы, о которых хотели забыть навсегда, но иногда, совершенно некстати, книга сама раскрывалась на этом месте, и тогда, захлопнув ее, Она старалась поскорее взять в руки чужой журнал и сделать вид, что это Ей интересно. В начале книги было много действующих лиц, но с шелестом страниц все подрастерялись, и теперь давно забытых персонажей хватало лишь на один абзац, и после запятой вялого интереса ставить было уже нечего. В одной главе Она еще улыбалась, понимая, что все уже кончено, зато в следующей случайная встреча растянется на полкниги. Но попадались и изумительные по красоте главы, иногда длиною в один пойманный взгляд, а иногда и в несколько лет, и последнюю из них, с обилием заметок на полях, Она дописывала почти каждый день, устало смотря на точки и многоточия и радуясь каждой новой запятой... Все это было написано у Нее прямо в глазах, правда, между строчек показного равнодушия, но проходящие мимо Они, косясь на обложку, всегда лезли в совсем другую страницу... 03 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят четвертая, ясная. - Любить надо напрочь, - сказала одна. - Любить надо зряче! - ответил другой. - Любить надо сейчас, - подытожил третий. Устав от умных "например", Он сбежал на балкончик, поближе к свежему ветру. С неба тихо падали редкие снежинки, а вдали, около старой церкви, висела серая туча. Это был совсем другой мир, где Любовь не была полетом, а лишь остановкой... 11 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят пятая, чистая-пречистая. Первая буква всегда одинока, и чувствуя вину, остановиться нелегко... А ведь так хочется пройти мимо чисел и зауми, и просто рассказать сказку. Коснуться словами неба, в отражении которого любой - зануда и попугай, наконец-то заблудиться в задумчивом лесу, в котором каждый - ребенок. Наворовав полмешка ночной звезды, Герой нарвал ромашек, и стал играть в "любит - не любит". Вышло, что любит, не Его, так другого, и тогда стало явно, какая же это прелесть - чистый лист, что лежит в каждом из нас... 11 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят шестая, водяная. Все мы родом из лужицы детства, и нас до сих пор тянет к той воде. Ручейки апреля тихо впадают в реку, где на первой переправе споткнулся почти каждый, а не застрять дали не всем. Счастливчики пойдут дальше - их ждут новые реки и мосты, слишком похожие друг на друга как в своей красоте, так и в ее мимолетности. От придуманных отношений придуманных людей за версту разит растратой жизни, и в этом болоте застревал каждый, и чем глубже, тем громче крича, что нашел истину. Ловить в мутной воде рыбку сочувствия, нося фуражку капитана, глядя как твой фрегат грустит по морям и бурям, давно надоело, но надуманных якорей куда больше придуманных парусов... Он третий день любовался московским небом - оно было нежно розовым от заката, бесконечно далеким от людских забот, и надежной гаванью от памяти... 13 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят седьмая, зеркальная. - Знаешь, - Она была серьезна, - а я часто смотрю в зеркало и думаю - ну что же не так? Почему мне не везет в любви? Он не был мастером жизни и решил промолчать. - Это уже третий раз, когда проходит неделя, другая и он исчезает, и я не пойму почему. - А может быть любить только тех, кто любит тебя? - спросил Он, хотя сам так пока не считал. - А я не могу, понимаешь, - не могу. У меня есть двое, и они преследуют меня много лет, но я их не хочу. Спохватившись, город включил фонари, и тогда, сделав три шага вперед, Он Ее припечатал: - Значит, им тоже не везет в любви? Она остановилась, и, быть может, увидела, как часто в городских огнях, словно в зеркале, отражается эта простая, но никому не нужная правда... 18 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят восьмая, театральная. Это был странный театр, но еще страннее были актеры. Здесь были Он и Она, проницательный мастер сюжетов и занудный мудрец, глухой психолог и слепой часовщик, завзятый циник и хромой романтик, рецептор счастья и синоптик любви, просто свидетели и парочка мерзавцев. Впрочем, самым любимым было окно, которое открывали, когда становилось нестерпимо душно. Герой глядел на театр своей головы, и понимал, что единственно настоящее в нем - входной билет, за который Он платит жизнью... А рядом шел совсем другой спектакль - белая зима разукрасила лес инеем и тишиной, улицу - детьми на катке, а рябину под окном парой синиц, и входным билетом был ты сам. Но бесплатный театр не популярен... Оба театра были настолько рядом и далеки, что Он не раз поражался своей всеядности... 23, 29 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто восемьдесят девятая, безработная. - Привет, как сам? - Да вот, без работы. - Я тоже, ты давно? - Недели две, а ты? - А я полгода... Еще немного постояв, эти двое привычно разбежались, и скоро январская поземка замела их следы. Один говорил о службе, другой - о душе... 26 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяностая, чемоданная. Потеряв в истории веков историю секунд, Он растерялся и схватился за книги и музыку, ища правды в буквах и нотах. Ее там, конечно, не было, но зато Он понял, как по разному живут люди, сидя на одинаковых чемоданах... Но только сейчас Он понял, что в чемоданах - Его право не играть в чужие игры... 27, 30 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто первая, больная. Болезнь пришла незаметно, и теперь Он смотрел на мир как фотограф, всегда готовый нажать на затвор, как на гашетку - время всегда беззащитно, но еще беззащитней ты. Разжать скрюченные цивилизацией пальцы, не уча других тому, чего не умеешь сам, оказалось труднее, чем просто молчать, и вдруг захотелось купить новую музыку или характер - но нет таких денег... Герой шел по личному канату обычного вечера, гадая - зачем вдохновение когда награда, а когда и расплата, пока не упал, успев понять, что все-таки - награда... 31 января 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто вторая, геометрическая. Геометрия жизни - ломаные линии и биссектрисы по чужим углам, квадраты принципов и бег по кругу, углы подозрений и даже пара треугольников, а где-то впереди - равнодушная плоскость прозы жизни с ее многоточиями, скобками и падежами невпопад. Числа и слова пересеклись в точке, маленькой и черной, а так хотелось запятой... Но если очень хочется, то очень можно, и, достав любимую оранжевую ручку, он уверенно вывел запятую, настоящую и жирную, и, довольный, побежал в светлое завтра... 01 февраля 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто третья, алгебраическая. Извлекая корни, на поляне паслись аналитики-зануды; искать формулу счастья - удел храбрецов... Беря производные в задачнике жизни, Герой шагал ночной Москвой, и в сотый раз не решив уравнение заката, Он смело взял оранжевый интеграл, потому что давно хотелось не резать, а удивляться тому, что понимаешь... 07 февраля 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто четвертая, дорожная. По радио сказали, что вся жизнь - дорога, и, варя кофе, Герой загрустил. Он вспомнил езду без прав и тормозов, на красный свет и на пределе, перекрестки и давно забытый кювет. А сколько было заветных развилок, оставшихся далеко позади... Уже подходя к светофору, Он занервничал и все-таки оглянулся, но ничего заветного не нашел - лишь укутанный московским туманом лес, городскую суету, да пару летящих ворон. И сбросив маску модельера жизни, глазастый самоучка пошел дальше... 10 февраля 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто пятая, равнодушная. Февральский дождь, как летний снег - не ко двору, но в тех же лужах - города огни... У нас клянчат деньги и внимание, но время неумолимо, и на обломках самовластья сотрут любые имена. Щелкая кнопки, Он так и не нашел свое на TV, но потом догадался, что это равнодушие и есть знак качества... 10, 11 февраля, 03 марта 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто шестая, свободная. В поисках весны, Он вышел на балкончик, и сразу попал в засаду: - Выбирай, - раздался голос сверху, - свобода или любовь? Боясь оглянуться, Он посмотрел вниз и вдруг увидел кота, не спеша идущего по двору. Герой свистнул ему с пятого этажа, и, задрав мордочку, тот неожиданно сел и уставился на еще одного царя зверей. Два зверя изучали друг друга, и один из них был явно посвободней. Герою стало завидно, и Он тоже выбрал свободу, еще не зная, что в придачу к ней и дают любовь, если свобода, конечно, - настоящая... 14 февраля 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто седьмая, алая. Они пропустили уже пятый поезд, но, разучившись считать, ничего не потеряли. Все было просто - обычная встреча дежурных двоих в красивом городе, так ждущем весну и так скрывающем это... А насколько Он попал, стало ясно, когда впервые за многие годы Он проехал свою станцию - как последний гимназист, зачитавшийся "Алыми парусами"... 17 февраля 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто восьмая, долгожданная. А в отражении Ее глаз город стал совсем другим, и, глядя на арки мостов над Яузой и золотые купола окрест, Он понимал, как легко назвать судьбой любое прошлое, когда боишься показаться дураком. Обнажая свою глупость, мы меняем тишину на слова, но собеседников с каждым годом все меньше - у каждого своя помойка правды... - Я не хочу тебя отпускать, - Она глядела Ему в глаза, и Он понимал, как Она рада не врать, но почему-то не замечает, что в Нее давно вцепились оранжевыми когтями. - А я не хочу тебя терять, - выложил Он всю правду. - А ты держи крепче, и не потеряешь, - этих слов Он ждал всю жизнь, только сейчас поняв, что такие колокольчики есть и у Него... 20, 23 февраля 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава сто девяносто девятая, весенняя. - Какая ты? - подумал Он, взяв Ее за руку. - Разная, - засмеялись секунды на табло. - И где тебя носило, такую разную? - задумался Он. - Тебя ждала, дурачок, - простучал за Нее колесами поезд. А Она просто стояла рядом, напоминая Ему, что красота не помогает в личной жизни, а лишь в чем-то другом, с приходом весны сразу ставшим далеким и пустым. - Завтра я тебя найду, - это были Его любимые слова. - Лучше не теряй, - Она поцеловала Его на прощание, но уходящий вагон сказал Ему, что все только начинается... В большом и шумном городе чужой рубль всегда копейка, а свой - червонец, но весна, сравняв цены, кого сделала банкротом, а кого - снова человеком... 29 февраля, 01, 02 марта 2000, Москва. Оранжевый Герой. Глава двухсотая, каменная. Из-за колеса выглянула кошка, и, немного постояв, села рядышком, аккуратно загнув колечком хвостик и зажмурясь на весеннее солнце. Скоро к ней подошла вторая, и стала играть с камушком - гоняя его по асфальту и прижимая лапкой, пока тот не закатился под ноги Герою. Преподав Ему урок оптимизма, кошки ушли, оставив на память камушек и простую радость, что Он не прошел мимо... Живя по накату и с подачи, остановиться нелегко - все камни давно пристроены, и играть уже не с чем, разве что со снежинками, недавно завалившими город, да с памятью. Но у любого парадокса есть решение, и одно из миллиардов их, живое и веселое, шагало по заснеженному пустырю на огни родного дома... 06, 09 марта 2000, Москва. | |
